— В каком смысле? — не понял капитан.

— Тюрьма у вас, по сегодняшнему законодательству, находится совершенно не в подчинении МВД, а в подчинении Министерства юстиции, совершенно другого ведомства, которое не ведет следствие. А вы являетесь придатком следствия. Вы записываете разговоры, и весь материал переходит в следственные органы, как бы дополнительная информация собирается в стенах следственного изолятора против обвиняемых и подозреваемых! Между прочим, здесь сидят многие честные люди, и многие из них выйдут на свободу.

— Да, особенно ваш клиент, — ехидно ухмыльнулся капитан.

— Про клиента я не говорю. Суда над ним еще не было, и все решит суд. В общем, что хотите, то и делайте, но никакой объяснительной записки я писать не буду, — и я отодвинул от себя листок.

Капитан взял мое удостоверение, стал его разглядывать.

— Давно работаете?

— Давно, лет пять.

— И пять лет так нарушаете законы?

— Какие это законы я нарушаю? А вы, капитан, их не нарушаете? Разве нет случаев, когда ваши сотрудники проносят сюда наркотики, спиртное? Разве об этом не пишут в газетах и не показывают по телевидению?

— Это да, — кивнул головой капитан. — Значит, получается, что вы виноваты?

— Какая разница, кто виноват… Наверное, виноват тот, у кого прав меньше. Сейчас прав больше у вас, так что сегодня виноват, получается, я.

— Но вы сознаете, что вели себя неправильно?

Я понял, что капитан пошел на попятную. Кивнул головой:

— Да, сознаю… Но писать ничего не буду.

— Ладно, Бог с вами, — обратился капитан ко мне по имени-отчеству, — адвокат вы, видимо, хваткий. Вам палец в рот не клади, а то еще сам виноват окажешься… Телефончик бы свой оставили.

— Зачем он вам?

— Мало ли, вдруг пригодится.

— Даже так! — улыбнулся я. — Вот видите, товарищ капитан! Конечно, оставлю. — И я записал телефон юридической консультации.

Довольный, что так легко выпутался из конфликта, который мог обернуться для меня очень большими неприятностями, я покинул следственный изолятор.

На улице меня ждала Кристина. Лицо ее было встревоженным.

— Что случилось? — спросила она.

— Нас засекли.

— Погодите, — вдруг сказала она, — не оборачивайтесь!

— А что такое? — насторожился я.

— Видите, высокий парень… Только сразу на него не смотрите… Со светлыми волосами.

— Да, вижу, — сказал я.

— Он за нами наблюдает. А вон в той машине сидят его дружки. Они засекли, как я с Игорем разговаривала.

— И что, вы думаете, что это погоны?

— Нет, какие погоны! Это братва, его враги! Только сразу не оборачивайтесь!

Я сделал вид, что у меня на ботинке развязался шнурок, наклонился и увидел высокого парня, прохаживающегося вдоль улицы.

— Кристина, с чего вы взяли, что он наблюдает за нами? — спокойно сказал я. — Может, он просто так ходит, может, в конце концов, ты ему понравилась. — Я снова перешел на «ты».

— Не надо, он все время показывал на меня и подходил к той машине. А когда я разговаривала с Игорем, он стоял недалеко и слушал.

— Хорошо, — сказал я, — садись ко мне в машину, сейчас мы все проверим.

Кристина села в машину. Я завел двигатель. Сам стал смотреть в зеркало заднего вида. Действительно, «Ауди-80», стоявшая в конце улицы, тронулась. Блондин успел добежать до нее и сесть на заднее сиденье. Машина поехала за нами.

Мы выехали на набережную Яузы. «Ауди» следовала за нами.

— Вот видите, я же говорила! — сказала Кристина.

— Погоди, еще не вечер! — ответил я. — Тут есть один переулочек, ведущий к Курскому вокзалу, мы сейчас резко туда повернем.

Переулочек был узкий и немноголюдный. Туда машины практически не заглядывали. Я увеличил скорость. «Ауди» также рванула вперед. Затем я резким движением повернул направо и въехал в переулок. «Ауди» повернула за нами. Теперь налево… направо… Все.

— Вот видишь, мы ушли, — сказал я.

— Да, нам повезло. Но вы видели, что за нами была слежка?

— Да, точно. Кристина, тебе нет смысла возвращаться домой сегодня.

— Но там у меня вещи, все осталось…

— Поехали. Заберешь вещи, поживешь какое-то время у подруги или в пансионате.

Через несколько минут мы подъезжали к ее дому.

— Минуточку, — попросила Кристина, — притормозите немного.

Я замедлил скорость.

— Видите, «Ауди», которая нас преследовала…

Машина стояла около подъезда. Рядом с «Ауди» — темно-синяя «БМВ». Ребята, стоящие возле машин, переговаривались между собой и курили.

— Вот видите, я же говорила…

— Все, — проговорил я, — тебе надо на несколько дней спрятаться. Они тебя вычислили.

— Похоже…

Неожиданно раздался телефонный звонок.

— Твой, мой? — спросил я.

— Кажется, мой… — Кристина достала из сумки мобильный телефон. — Это Игоря… Алло! — И тут же махнула мне рукой, чтобы я придвинулся ближе. Она взяла трубку так, чтобы и я слышал разговор.

— Алло, красавица, — услышал я голос. — Я это… от Игоря. Мы с ним в одной хате отдыхали… Он тебе «малявочку» прислал. Давай, спускайся вниз, я у твоего подъезда стою. Передам «малявочку» от мужа-то…

— Хорошо, — сказала Кристина, — сейчас я спущусь. Вы меня ждете? Как я вас узнаю?

— Я это… на синей «БМВ» стою, — сказал парень.

Нам было видно, как человек, стоящий у «БМВ», разговаривал по телефону. Вероятно, никто не подозревал, что мы ехали так долго. Они думали, что мы опередили их и приехали раньше. Видимо, они считали, что Кристина уже в квартире. «Ауди» тут же отъехала в сторону.

— Ну вот, — сказала Кристина, — меня об этом предупреждали.

— Тебе соваться в квартиру нельзя, — сказал я. — Надо уехать к подруге.

— Нет, и к подруге нельзя. Там может быть то же самое… Лучше в гостиницу.

— Зачем тебе в гостиницу? Здесь недалеко, в семи километрах от Кольцевой дороги, есть очень уютный пансионат. Хочешь, поедем туда.

— Я не возражаю.

Мы медленно отъехали от дома. Я посмотрел назад. Никакой слежки за нами не было. Видимо, нас не заметили.

— Пускай ждут, дураки! — сказала Кристина.

Пансионат, куда я вез Кристину, действительно находился почти сразу за Кольцевой дорогой, за Митино, на Пятницком шоссе. Когда-то он принадлежал всемогущему ЦК КПСС, точнее, горкому партии. Потом, после перестройки, перешел в ведение Управления делами президента, а потом каким-то образом перешел на хозрасчет и сам стал налево и направо продавать путевки.

Основной клиентурой этого пансионата были «новые русские». Евроремонт, хорошие условия позволяли брать высокую плату. Поэтому свободные номера в этом пансионате можно было найти практически всегда, хотя в праздники и на выходные он заполнялся до предела.

Поскольку сейчас был конец ноября, стоял «мертвый сезон», я был уверен, что номер в этом пансионате удастся снять без труда.

Пансионат после моего последнего посещения два года назад очень изменился. Он состоял из двух корпусов. Один был старым, построенным еще в тридцатые годы, во времена сталинской архитектуры, второй современный, восьмидесятых годов постройки, с современными архитектурными наворотами.

Администратор, узнав меня, приветливо улыбнулась.

— Вы к нам надолго?

— Как получится, — ответил я. — Собственно, не я, а моя спутница, — показал я на Кристину. — Ей необходимо пожить у вас несколько дней.

— Пожалуйста. Что вы предпочитаете — новый корпус или старый?

— А где лучше? — спросил я, думая о том, что со времени последнего моего визита, вероятно, тут многое изменилось.

— Я думаю, что лучше все же в старом, — ответила администратор.

— В старом? — удивился я. — Старый же всегда был у вас плохим.

— Да, но мы сделали там капитальный ремонт. Теперь в каждом номере джакузи, а в некоторых номерах — даже мини-бассейны. Номера двухэтажные.

— Давайте тогда двухэтажный номер, — сказал я, вопросительно посмотрев на Кристину. Она кивнула головой.

— Я выписываю вам номер на втором этаже, — сказала администратор. — На какую фамилию записать?